Ольга Арсланова: Добрый вечер! Это «ОТРажение», мы продолжаем. Александр Денисов: Да. Налоговая присмотрит за ростом цен: это уже четвертое ведомство после, ну как я насчитал, ФАС, Минэкономразвития и Минпромторга, четвертое ведомство, которое пытается взять под контроль ситуацию с ценами на социально значимые продукты питания. Ольга Арсланова: Федеральная налоговая служба запросила у производителей поквартальный прогноз, как они вообще планируют повышать цены на мясо, рыбу, крупы и молочную продукцию, в общем, попросила отчета. Александр Денисов: Да. Предполагается, что таким образом ведомство пытается определить размер наценки, которую торговые сети прикручивают на себестоимость. Сами торговцы реагируют нервно, мол, регулирование – дело пустое и только до дефицита доведет. Ольга Арсланова: Давайте на некоторые цифры посмотрим, потому что это наша с вами жизнь, это цены на продукты, которые мы покупаем каждый день. Итак, по данным Росстата, по итогам декабря цены на сахар снизились на 4%, практически стабилизировались цены на хлеб и хлебобулочные изделия, а также крупы и бобовые. При этом отмечен слабый рост цен на подсолнечное масло. Может создаться впечатление, что ограничительные меры государства, квотирование, сдерживание цен, сработали. Давайте разбираться, надолго ли это. Александр Денисов: Да. И у нас на связи наш первый собеседник Константин Корищенко, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС. Константин Николаевич, добрый вечер. Ольга Арсланова: Константин Николаевич, здравствуйте. Константин Корищенко: Здравствуйте. Ольга Арсланова: А знаете, что бросается в глаза? – почему налоговая служба вот этим занимается, а не, например, антимонопольщики? Константин Корищенко: Ну, на самом деле этим занимается все правительство, и Министерство промышленности, и антимонопольный наш комитет, служба. Так что здесь скорее о налоговой, налоговая служба призвана заниматься некоторым прогнозом. Она же разослала опросник на тему ожидаемого роста цен, а не отчета по основным этим ценам, поэтому здесь... Пока все, как говорится, в пределах соответствующих полномочий. Александр Денисов: А с другой стороны, вот к годовщине Федеральной налоговой службы Даниил Егоров в интервью сказал, что, в общем, там такой итог можно подвести, что налоговая сейчас уже нечто большее, собирает все данные... И вот точная цитата, он сказал: «Мы являемся перераспределителем благ в обществе», – то есть, так сказать, наводим справедливость. Как ни налоговой все знать про те же самые и онлайн-кассы, и прочее, и цены. Почему бы им не навести порядок? Если уж ФАС, скажем прямо, мышей не ловит, это очевидно? Константин Корищенко: Ну, вопрос наведения порядка – это все-таки такой, сложный вопрос. На самом деле если мы посмотрим на цены товаров соответствующих биржевых, таких как сахар, таких как масло, таких как зерно, то за период пандемии эти цены достаточно существенно выросли на мировом рынке, вот. Поэтому здесь, собственно, в условиях, когда у нас курс слабый, то понятно, что экспорт подобного рода товаров является весьма прибыльным делом. Александр Денисов: Константин Николаевич, а вот, кстати, насчет мировых цен... Константин Корищенко: Поэтому здесь скорее вопрос более сложный, чем просто ограничение. Александр Денисов: Да, отлично, насчет мировых цен. Эльвира Набиуллина, когда ее спросили (это, правда, в декабре было, уже начались тогда разговоры про регулирование рынка, про цены, как бы их там надо пригасить), она, с одной стороны, сказала, что это абсолютно нерыночная мера (хотя почему мы должны все рыночными мерами, их использовать, тоже вопрос). Она говорит: вот нужно взять под контроль волатильность и прекратить вот эту трансляцию цен мировых к нам в Россию. Логично. С какого перепугу мы должны выстраиваться по линейке с заграницей? Вот объясните, я не вижу логики. Почему у нас должен бензин столько стоить, масло растительное? Я, честно говоря, не уверен, что за границей там это масло прямо хлебают литрами. Ольга Арсланова: Ну то есть речь идет о продуктах, которые мы не покупаем за доллары, очевидно. Александр Денисов: Да. Они наши, и почему-то мы должны их выровнять по линеечке с заграницей, я не понимаю. Вы понимаете? Константин Корищенко: Ну, на самом деле мы вошли в этот режим в значительной степени тогда, когда перешли к плавающему курсу. Помните эту дискуссию, которая продолжалась многократно, когда говорилось: почему-то, когда мировые цены на нефть растут, у нас растет цена на бензин, а когда мировые цены на нефть падают, у нас все равно цена на бензин растет. На самом деле здесь речь идет о том, что рынки сегодня разных стран очень плотно между собой взаимодействуют, и если за счет девальвации рубля становится выгоден экспорт, то понятно, что любой товар, который можно экспортировать и на этом зарабатывать, будет экспортироваться. Поэтому здесь речь идет и о том, что регулируется пошлинами, и о том, что регулируется курсом. А вот как раз различного рода квотирование и различного рода ценовое регулирование является наименее рыночным и наиболее опасным с точки зрения последствий. Ольга Арсланова: Ну... Александр Денисов: Константин Николаевич (Оль, прости, уж я чтобы точку поставить), а вам не кажется, что тут нужно работать, не объяснять вот это вот механикой мировых цен и желанием экспортеров быстренько туда продать? В конце концов, логика простая: ребята, вы зарабатываете здесь, вы выращиваете здесь точнее, на этой земле, добываете здесь – с какого перепугу вы вдруг это понесли туда, где это дороже стоит? Я вот никогда не забуду разговор с директором, владельцем мясокомбината в Ишиме. Он мне говорит: «Для меня выгодно всю мою колбасу отвезти в Китай, но я не имею права это сделать, то есть у меня есть определенные запреты и прочее». Вот тут дело как раз государства их привести в чувство. Константин Корищенко: Ну, смотря каким образом приводить. Пожалуйста, вводите квотирование, вводите пошлины, вводите иные ограничения. Но мы же, извините, вступили в ВТО, мы же сами приняли на себя обязательства не использовать такие методы регулирования внешней торговли и оборота товаров. В каком-то смысле мы пошли по пути свободных рыночных отношений на мировом рынке. А сейчас мы пытаемся внутри вводить те методы, которые характерны для плановой экономики, которые характерны для того периода, когда, мы помним, у нас был дефицит, когда говорили, что в стране все есть, но не для всех, вот. Так что путь регулирования цен – это действительно экстраординарный путь, в общем, при неосторожном обращении он может закончиться очень печальными последствиями. Ольга Арсланова: Константин Николаевич, хочется все-таки слово в защиту рыночной экономики сказать. Не всегда, конечно, стоит ее придерживаться, но тем не менее по каким-то пунктам она работает. Вот мы в эфире общались с молочниками, и они рассказывают, что у них себестоимость самого продукта постоянно растет, потому что они из-за рубежа покупают для коров какие-то добавки, лекарства, очень много у них на производстве завязано как раз на импорте, но при этом повышать цены на продукцию они не могут, потому что люди не будут ее покупать, – вот, пожалуйста, рыночное регулирование. То есть, может быть, нам есть смысл отпустить и посмотреть, как рынок это все в итоге выровняет? Если люди не смогут покупать продукцию, наверное, производитель сам как-то заинтересован в том, чтобы не задирать на нее цены постоянно? Константин Корищенко: В покупке любого товара, продукта, услуги есть две стороны: та цена, которую назначает продавец, и та цена, которую готов платить покупатель. А покупатель готов платить то, на что у него есть деньги. Поэтому вот во всем этом регулировании цен проглядывает на самом деле одна из глубинных причин этой проблемы, а именно низкий уровень доходов, так сказать, значительной части населения. Поэтому совершенно необязательно регулировать цены, можно попытаться повысить эти доходы, но это значительно более сложная задача. Александр Денисов: Но вы же понимаете, что это вообще сказка про белого бычка, повысить доходы, это все понятно, но когда это будет... Константин Николаевич, я верю нашим отечественным экспертам, экономистам, рассказывают, что цены регулируются в Китае, цены регулируются в Европе. Вот, в частности, про Германию я слышал такой механизм: если у компании подскакивает стоимость продукции на какой-то определенный процент... Вот у нас, например, сахар за год вдруг что-то резко подпрыгнул на 70%. В таком случае появляется инспекция, ну не знаю, наверное, какой-то орган типа нашего ОБХСС, только работающий, не ФАС. Появляется ОБХССовец и говорит: «Друзья, сейчас мы с вами переписываем ценники в обратную сторону, вот как было, и мы садимся, вы выкладываете свои контракты, стоимость оборудования и прочего, нам доказываете вашу цену. Если доказали, окей, мы рисуем подорожавшие ценники; если нет, оставляем как было». Почему бы нам такой механизм не ввести доказательности? Почему мы сразу хотим отдать право рынку определять, ну купят не купят? А может, нам жрать нечего, но нам все равно придется покупать? Константин Корищенко: Ну подождите, мне кажется, что все-таки мы здесь немножко перегибаем палку. Значит, цены и на импортную продукцию, и на экспортную продукцию определяются не только себестоимостью, но и соответствующим курсом. Если мы говорим про Китай, то я готов понять, что там есть много чего, что является, так сказать, методами командной экономики. А вот насчет Европы я что-то такого не слышал, я не знаю, откуда такая информация, что может кто-то прийти и проконтролировать те цены, которые вы ставите в своем магазине. Александр Денисов: Ну наверняка у них есть аналог антимонопольной службы, его не может не быть. Константин Корищенко: Это другое, это другое. Аналог антимонопольной службы следит за долей рынка и за механизмами сговора, а если возникает желание у всех производителей, условно говоря зерна, его не продавать, а подождать, когда цены вырастут, то при чем здесь сговор? Это соответствующая мировая конъюнктура и цена нашего рубля, который делает выгодным продавать это зерно за границу. Ольга Арсланова: То есть, Константин Николаевич, правильно ли я вас понимаю, рынок всегда прав, рынок все отрегулирует? Константин Корищенко: Нет, я этого не говорил. Я говорил о другом, о том, что, понимаете, рынок – это, еще раз, соотношение производителей и покупателей, наличие желания у тех и других, так сказать, поставить свою цену. На рынке могут диктовать условия одни и другие. А при мировой торговле всегда есть соблазн купить за границей то, что подешевле, и продать за границу то, что подороже. И здесь, собственно, еще раз повторю, курс рубля играет одну из ключевых ролей в этом поведении. Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей, их наблюдения за нашими магазинами, за ценами там. С нами на связи Валентина из Самары. Здравствуйте. Зритель: Алло? Ольга Арсланова: Да, добрый вечер. Зритель: Алло, добрый вечер. Меня подключили, а ничего никто не говорит. У меня, наверное, все деньги на телефоне снимут, или это бесплатный разговор? Александр Денисов: Да бесплатно, конечно. Ольга Арсланова: Бесплатно, конечно, Валентина, не волнуйтесь. Зритель: Да? А то вот меня подключили, сказали трубку не бросать, с вами будут говорить, а ни о чем не говорят. Ольга Арсланова: Давайте поговорим о продуктах, о ценах на них. Зритель: Давайте, давайте. Вот я, например, хочу сказать, вот пошла в магазин, молоко брала, пластиковая бутылка белая такая, 1,4, она стоила 89,99, ну 90 рублей. В понедельник пошла, эта бутылка уже 127 рублей – ну чего, кто следит за ценами? Я обо всех товарах не говорю, покупаем то, что нам необходимо. Мы пенсионеры, старые, много не можем ничего купить, хотя бы это. Посмотрите, на сколько прибавили цену, а? – на 37 рублей! Ну это разве мыслимо? Александр Денисов: А скидки не было? Зритель: Сутки прошли, на 37 рублей дороже. Александр Денисов: Да. А скидки не было вот на это 90-рублевое молоко? То есть там не было скидки? Вдруг? Зритель: Да никакой скидки не было, 89,99, я хожу с картой магазина «Пятерочки», эту карту даю, мне там баллы поставят, ну баллы там три копейки, я уж не считаюсь с этим. Ольга Арсланова: То есть даже в недорогом магазине все равно получается дорого. Кстати, вот торговые сети... Зритель: И в «Магните» то же самое: придешь, там написано будет «скидка» – да ладно, какая скидка? Хоть так бы взять. Подойду, она «моя цена», уже цена другая. Как это «моя цена»? А вот это у нас новый теперь, «моя цена» или идет кулак и палец большой кверху, это уже ничего не спрашивают, сколько хотят, столько и пробивают. Ольга Арсланова: Понятно... Зритель: Ну кто цены-то проверяет? Кто следит? У нас только по телевизору хорошо говорят, молодцы, все правильно, но на самом деле никто ничего не проверяет. Александр Денисов: Спасибо. Ольга Арсланова: Валентина, спасибо. О проверках давайте поговорим. Вот тут как раз Федеральная антимонопольная служба, которую мы сегодня неоднократно вспоминали, сообщила о том, что торговые сети, оказывается, соблюдают соглашение о сдерживании цен, никаких нарушений ФАС не видит. Вопрос о качестве работы ФАС. Вот есть ли у нас основания сомневаться в том, что ФАС действительно проверяет качественно торговые сети, учитывая, что у нас большие, крупные торговые сети по сути монополисты, или смотрят сквозь пальцы? Константин Корищенко: На самом деле любой контролирующий орган контролирует в пределах той информации, которую может собирать. Ольга Арсланова: Ага. Александр Денисов: Ну хорошо, а вот возьмем пример с гречкой, вот с этой гречкой мы периодически в одни и те же истории попадаем... Ольга Арсланова: Тоже проверяли, да, неоднократно. Александр Денисов: Картельный сговор они заподозрили, 5 поставщиков, не производителей, а поставщиков крупных, вдруг вздернули цены. Чем это дело закончилось? Ничем. Как они проверяют, Константин Николаевич? Константин Корищенко: ФАС проверяет не цены, ФАС проверяет наличие сговора. Фактически он занимается, если хотите, расследованием. Если появляется информация о том, что наблюдается то-то, то-то и то-то, то происходит расследование соответствующих сигналов, назовем это так. А контролировать цены повсеместно как раз, наверное, может делать налоговая служба, потому что она собирает информацию сейчас обо всех трансакциях с помощью кассовых операций и так далее. Но вопрос, еще раз повторю, насколько нам необходимо жестко эти цены контролировать. Я понимаю, что люди недовольны, но, наверное, они недовольны не только тем, что цены высокие, но и тем, что у них нет денег платить за эти товары. Александр Денисов: Спасибо большое, Константин Николаевич. Ольга Арсланова: Спасибо Константину Корищенко за интересную дискуссию. Мы приглашаем вас к нашей беседе, присоединяется к нам Тамара из Московской области. Здравствуйте, Тамара. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Как у вас цены? Зритель: Я бы хотела сказать, что я работала бухгалтером много лет, и мы продавали товар, который закупали в Китае по копеечным ценам, по копеечным. Сотрудники наши хорошо зарабатывали, у них были хорошие зарплаты, но директор получал необыкновенную зарплату, 2 с лишним миллиона рублей, и это я не шучу, это я не преувеличиваю. Поэтому я думаю, что налоговой как раз действительно очень удобно это контролировать, ведь именно из-за такого огромного объема зарплаты и формируется цена на товары. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: Спасибо. И наш следующий собеседник – Владимир Климанов, директор Центра региональной политики РАНХиГС. Владимир Викторович, добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Александр Денисов: Прочитаю сообщение, Владимир Викторович... Владимир Климанов: Добрый вечер. Александр Денисов: Да, зритель нам прислал сообщение из Ленинградской области: «Пустая болтовня, ничего не меняется, только цены каждый день растут». Конечно, пустая болтовня. Владимир Викторович, сколько мы будем себя утешать вот этой фразой «рыночные механизмы»? Это воспринимается как какой-то непреложный закон бытия, вот иначе и быть не может... Ольга Арсланова: Подожди... Александр Денисов: …а вы терпилы, терпите этот рыночный механизм... Ольга Арсланова: Саш, Саш... Александр Денисов: Оль, давай ответит эксперт, потом возразишь. Ольга Арсланова: Да-да-да. Я просто хочу добавить, что сейчас-то как раз цены растут, как наши зрители говорят, в момент, когда нерыночные механизмы уже включились, а все равно не помогает. Кто прав? Александр Денисов: Да. Вот, Владимир Викторович, долго ли мы будем утешаться этим принципом рыночных механизмов и себе это объяснять: «Ну да, будем терпеть»? Владимир Климанов: Вы знаете, я, как и предыдущий наш собеседник, Константин Николаевич, и другие эксперты, я придерживаюсь точки зрения, что большинство цен на большинство товаров должны определяться рыночными механизмами. Это соотношение спроса и предложения, то есть то равновесие, которое наступает, когда покупатель готов купить по этой цене, а продавец готов этот товар продать по этой цене. Но при этом есть масса «но». Ольга Арсланова: Владимир Викторович, я прошу прощения, что я вас перебью. Владимир Климанов: Давайте. Ольга Арсланова: Я к тому, что абсолютно разделяю вашу точку зрения о рыночных механизмах, но есть продукты, которые люди будут вынуждены покупать вне зависимости от цены. И вот здесь действительно возможны злоупотребления, и здесь, вероятно, какое-то вмешательство государства крайне необходимо. То есть какие-то исключения все-таки должны быть из этого правила. Владимир Климанов: Вы знаете, я сказал «но»: это действует не везде, не всегда, и тут вот нужно определить как раз степень государственного вмешательства. В разных странах на разных исторических этапах эта степень определяется по-разному. Мы сами жили еще в СССР и помним, что цены вообще регулировались повсеместно на все группы товаров. Сейчас обратная ситуация. Но в развитых странах действительно, допустим, продукция сельского хозяйства достаточно часто подпадает под регулирование, хотя подпадает это не в части розничных цен, а в части цен, которые являются, условно говоря, закупочными. При этом, кстати говоря, необязательно только регулируются такие пороговые, максимальные значения, но иногда и минимальные закупочные цены государством тоже гарантируются для сельхозпроизводителей, чтобы они в годы неурожая не оказались как бы не у дел или в какие-то иные ситуации понимали, что у них по минимальной гарантированной цене этот продукт будет закуплен. Александр Денисов: Владимир Викторович, раз уж вы... Владимир Климанов: При этом помимо этого могут устанавливаться соответствующие надбавки, и здесь вот действительно есть дискуссия о том, что в эти надбавки можно включать, как оценивать транспортировку, а мы понимаем, что у нас, например, есть целый ряд территорий, где, в общем, транспортировка перевешивает любую цену изначально установленную, зоны Крайнего Севера и так далее... Александр Денисов: Понятно, и бензин влияет. Владимир Викторович, раз уж вы ратуете за рыночные механизмы, объясните, пожалуйста, какой рыночный механизм так вздернул цену? Вот зрительница нам сообщила, молоко покупала по 90 рублей, а спустя неделю уже бутылка стоила 127 рублей. Вот 37 рублей роста – это какой рыночный механизм вдруг, кроме желания навариться, тут сработал? Владимир Климанов: Вы знаете, здесь нужно конкретный случай рассматривать все-таки тоже более детально. Вы же сами сделали такой скепсис относительно того, что были какие-то скидки, был просто избыток товара и они, соответственно, установили эти скидки; потом товар оказался в дефиците, и они восстановили ту цену, которая у них такая регулярная, установленная. Здесь говорить о том, что это вот прямо непременно что-то, есть какой-то сговор, соответственно, магазина продать гораздо дороже и эта цена непременно взлетела и, так сказать, не отойдет назад, я не уверен, что это окончательно. Поэтому как раз рыночные факторы здесь и действуют: ну не хотите – подождите неделю скидок, и цена упадет на этот товар, совершенно возможная ситуация. Ольга Арсланова: Владимир Викторович, у нас звонок из Бурятии, давайте послушаем. Константин в эфире, добрый вечер. Зритель: Вы говорите об экономических теориях. Если я не ошибаюсь, даже в вашем эфире был вполне себе уважаемый экономист, который говорил, что в чистом виде рыночная экономика существует только в учебниках рыночной экономики. Наверное, жизнь должна вносить какие-то свои в нее коррективы. Но это, собственно, теория, она суха, как известно. Вопрос. Вот в тех странах, которые мы считаем, или многие считают, или которые положено считать образцом, существует ли, например, ну просто норма прибыли? Потому что мы знаем бизнес по-русски, три конца приварил, все нормально, если меньше, то нет. Вот возможно ли как-то регулировать норму прибыли? И как ее считать? И возможно ли в наших условиях ее посчитать и сделать ее какой-то более-менее человеческой? Спасибо. Ольга Арсланова: Да. Владимир Викторович? Владимир Климанов: Тут нужно понимать, о какой группе товаров идет речь. Потому что в нашей стране достаточно много на самом деле товаров и услуг регулируется достаточно жестко. Вот возьмите хоть железнодорожные перевозки, хоть транспортировку нефтепродуктов, хоть услуги, которые оказываются в аэропортах, портах. Даже целый ряд товаров, ядерные товары, электроэнергия, по-моему, даже какой-то ряд медицинских препаратов или вот ортопедические товары – это все регулируемые цены, то есть они достаточно жестко там устанавливаются. Если ты производитель, то ты, так сказать, выше соответствующей цены и выше той нормы прибыли, которая туда может уместиться, просто не выпрыгнешь никак. Ольга Арсланова: А это только у нас в стране? Владимир Климанов: Другой вопрос, что речь идет как раз о товарах сельхозпроизводителей, тех продовольственных, которые мы потребляем ежедневно, которые являются такими продуктами массового спроса, здесь другой вопрос. Но опять-таки в разных странах по-разному. Вот когда кто-то говорит, что давайте возьмем за образец, допустим, страны Евросоюза, да, там вы приводили пример Германии, там есть, во-первых, и регулирование цен со стороны самого Евросоюза, со стороны национальных экономик, и оно связано во многом, прежде всего с тем, что сельхозпроизводители на разных этапах получают субсидии со стороны государства из тех сельскохозяйственных структурных фондов, которые направлены как раз на поддержание этой отрасли. И если уж ты как производитель получаешь соответствующие субсидии, то и некоторая гарантия того, что ты не накручиваешь здесь соответствующую прибыль, возникает. У нас сейчас возникла другая ситуация, когда мы видим диспаритет цен на отечественных рынках и международных, на мировых, и поэтому получается, что нужно резко увеличивать экспортные пошлины только для того, чтобы мы не выходили на экспорт сельхозпродукции, а по крайней мере не увеличивали цены внутри нашей страны. Поэтому здесь вот разные методы установления этой нормы прибыли можно тоже, в общем, увидеть, необязательно это делать как некую жесткую наценку, которая должна для всех идти. Александр Денисов: А вот интересный момент насчет... Вся эта продукция, которую мы перечисляли, – это продукция сельхозпроизводителей, все они рассказывают, что они вынуждены продавать это за копейки, и молоко, и зерно, и мясо. Вот удивительная история, продали за копейки, в магазине втридорога. Владимир Викторович, а это что за рыночный механизм действует? Владимир Климанов: Ну, я еще раз повторюсь, что здесь нужно тоже адекватно оценивать и транспортировку, логистику. В конце концов, на самом деле расходы на торговлю на саму как таковую, это тоже издержки, которые нужно уметь считать, это первое. Второе: наценка, которая от закупочных цен к розничным, тоже можно, в общем, каким-то образом регулировать, мы видим, что это произошло сейчас по сахару и подсолнечному маслу в конце прошлого года, когда именно вот эти две цены и были установлены. Но у меня возникает там вопрос – они установлены для всей территории страны? Вот еще одна такая отрасль, которая традиционно регулируется, – это черная металлургия. Так вот в Америке, когда действовала монополия одной компании 100 лет назад, наверное, там действовала цена установления этой марки стали, которая есть в городе Питтсбурге, а дальше действовал такой принцип «Питтсбург плюс», то есть ровно столько, сколько нужно на транспортировку этой стали до места ее конечного потребления, таковой и должна быть цена этой продукции. Аналогично, наверное, можно и здесь какие-то искать инструменты. Но для такой большой страны мы непременно придем на то, что регулирование таких групп товаров со стороны федерации делать очень сложно, нужно спускаться на субъектовый уровень, давать больше полномочий региональным органам власти, давать и большее понимание того, какая политика в целом здесь происходит. Вот мне непонятно пока направление даже этой государственной политики, потому что две группы товаров появились, сахар и подсолнечное масло, потом Минсельхоз стал говорить, что давайте еще регулировать цены на макаронные изделия, сейчас как-то круг товаров расширяется, подключилась ФНС... Александр Денисов: Сейчас до мяса, до рыбы добрались уже, до молочных продуктов. Владимир Климанов: Подключилась ФНС... Ну слушайте, мы к чему идем? – к тому, что нужно по широкому кругу сельскохозяйственной продукции регулировать цены? Александр Денисов: Владимир Викторович, в общем, вывод один: надо разбираться. Вот шутка была в советские времена, недовольными занималось КГБ, а довольными ОБХСС. Вот сейчас как раз пора возродить ОБХСС, чтобы занялось довольными. Владимир Климанов: М-м-м... Ольга Арсланова: По поводу возрождения, Владимир Викторович, вот еще вопрос все-таки, меня очень волнует – а какую роль здесь играют, в этом регулировании цен и в росте цен, торговые сети? Потому что они лично у меня ассоциируются с какими-то рабовладельцами: они большими партиями по низкой закупочной цене, но зато регулярно большими партиями все это закупают. Если бы у них появились, ну я не знаю, в виде тех же колхозных рынков, было бы больше разных точек, было меньше вот этого влияния монополий, может быть, и цены так не росли? Владимир Климанов: Ну, может быть. Но мы уже пережили этот этап, и, видимо, все-таки ценовые, такие торговые гиганты точнее, – это та реальность, с которой мы имеем дело сейчас. Здесь действительно со стороны государства главное – это не допускать монополии, которая может установиться не только на уровне страны, но и на уровне муниципалитетов, на локальных рынках, на этот счет есть тоже ограничения, что там не может превышать один поставщик более 25% рынка именно на уровне муниципалитета. И это тоже, в общем, задачи, которые входят в деятельность государства в части наблюдения за ценами, что называется. Александр Денисов: Ну, в общем, посмотрим, четыре ведомства следят за ценами, посмотрим, что они там наследят. Спасибо. Владимир Климанов, директор Центра региональной политики РАНХиГС, был у нас на связи.